| | Полые холмы | |
Победа, что дарована извне, подчас победой быть перестает;
решать в итоге все равно не мне, но я имею право на расчет.
Не на восторг, не на счастливый вой, куда там, голос был, да весь зачах –
но дайте мне подумать головой. Она пока что вроде на плечах.
Мы расчертили мир на сектора и дали всем созвездьям имена.
Оно неплохо было – как игра; но мы теперь серьезны, как стена.
Мы верим в то, что мы венец всего, и наша воля правит искони –
но не учли, пожалуй, одного – что кроме нас здесь есть еще они.
Мы их загнали в дальние края, в медвежие пустынные углы.
Мы дали им кусок небытия и право стать мишенью для стрелы.
Мы победили их – и вроде как они согласны с нашей правотой.
Тому есть явный и наглядный знак – их дом девятый век стоит пустой.
Их дом стал нашим хлевом для скота, в жемчужном зале мы пасем свиней.
Их странная, чужая красота для нас иного пламени больней;
их дикий нрав и склонность жить впотьмах пугает нас, но черт бы с ним сейчас –
у нас есть больший и страшнейший страх – то, что они по сути лучше нас.
И вот досада! Ведь куда ни глядь – триумф похож на пир среди чумы.
Мы взрыли сталью их долины гладь и срыли их заветные холмы,
мы на руинах старых их святынь воздвигли свой немалый мавзолей –
но через весь наш лоск, куда не кинь, глядит иное, старше и светлей.
И с этим не поделать ничего. Из каждой тени скалится дракон.
И наш язык, и наши имена произошли от тех, былых, имен.
Страданья буриданова осла ничто пред нашей гордостью больной –
Днем мы у власти. Но ночная мгла хранит иной завет и мир иной.
Смотрю на нашу крепость без лица. Она стоит на топком зыбуне.
Предчувствие всеобщего конца неудержимо движется во мне.
мы победили – в том-то и беда. Мы разучились видеть в темноте.
Они ушли, но вряд ли навсегда. И возвратятся к нам уже не те,
не те, что нам беспечно дали власть, не те, что нам дарили свой приют!
И вот тогда-то нам придется пасть. И по всему видать, что нас убьют.
Они пройдут железной бороной по нашим крепостям и городам –
и вот тогда за наш последний бой я и гроша потертого не дам.
И вот тогда – в тот алый темный час, когда в полночной тьме вскричат рога –
я с легким сердцем отрекусь от нас, уйдя под руку нашего врага.
И мне плевать, что им моя душа ни к черту не нужна и не мила –
я буду счастлив, перестав дышать под сенью их холодного крыла.
(с) Морваэн
